Самолет
1. Париж — Мадрид
Прямого рейса до Тбилиси не было, был только до Кутаиси. Ну хоть не через Стамбул — там вечно разброд, смятение и отвратительная курилка.
Париж — Мадрид — Кутаиси звучало грандиозно.
В зоне вылета парижского аэропорта было тихо. Вылетающие в Мадрид европейцы скромно сидели и ждали объявления на посадку. Кто-то читал, кто-то писал, у кого-то заряжался телефон, некоторые чуть слышным шёпотом в наушники договаривались с родными и близкими. Натёртые до блеска боинги романтично взмывали ввысь каждые 5 минут.
В зале пахло гладиолусами и свежим кофе. В зеркальных полах было видно своё отражение. Умиротворение и нега.
Загорелось табло: Мадрид, авиакомпания, номер гейта.
Народ вскинул взгляд на цифры и спокойно начал собираться — газеты и книги в сумки, зарядки туда же, кофе допить.
Медленно вставали, поправлялись и выстраивались в аккуратную очередь. Пролетели муха и боинг — и их было слышно. Казалось, на планете остался последний оплот спокойствия и это аэропорт Парижа.
Улыбчивая девушка-сотрудник службы контроля доступа вглядывалась в паспорт, отрывала кусок билета и протягивала талон пассажиру. Ей улыбались в ответ, брали талоны и скрывались в темноту телетрапа. Организованно, чётко. Ни одного опоздавшего.
Рассаживались как в Ла Скала. Неспеша, пропуская соседа, не касаясь, втягивая живот.
«Экскьюзимуа, сильвупле», — «Аделанте, пор фавор».
«Вы — нет, вы, ну что вы, только после вас».
Импозантный француз с красивой сединой в одно движение помог молодой девушке закинуть сумку на антресоль. Стюардесса, как греческое изваяние, стояла на страже с предложением помощи.
«Спасибо, я сам». — «Ну что вы, мы поможем».
Вырулили на взлётную полосу, взлетели точно в срок.
Младенец на руках матери с любопытством грыз игрушку и напоминал чудо в облаках. Маленькая кучерявая девчушка у противоположного иллюминатора серьёзно рассматривала покачивающееся крыло самолёта.
Многие закрыли глаза и откинулись отдохнуть.
Стюард прошёл проверить ремни безопасности, но гражданская сознательность была на высоте — все сами, без напоминаний, пристегнулись и закрыли столики.
Лететь было всего ничего — 2 часа 8 минут. Раздали воду, спросили, кому необходима еда. Народ улыбнулся и отказался — мол, когда тут успеешь проголодаться, мы уже дома поедим, спасибо.
Самолёт сел плавно, шасси коснулись полосы практически незаметно.
Все две сотни народа терпеливо ждали отмашки. Открыли дверь и первый ряд стал аккуратно снимать чемоданы. Все ждали своей очереди.
«Простите, мне надо снять чемодан». — «Конечно, прошу вас, может помочь?» — «Нет, нет, что вы, я сам». — «Вы так любезны».
Стюардессы махали на прощание, пассажиры спокойно покидали самолёт...
2. Мадрид — Кутаиси
Зона вылета мадридского аэропорта напоминала наспех разложенный лагерь беженцев. Спонтанный и беспощадный.
В воздухе стоял плотный аромат двухдневного тестостерона и тушёного барашка.
Все стулья были забиты людьми, чемоданами на 54 кг и баулами всевозможной масти.
Красивый калибратор багажа бессмысленно стоял у стойки.
Дети играли в прятки и носились как оглашённые. Матери сидели, обмахиваясь веерами и только глазами следили, чтобы Мерабчик, Гио и Звиадик не спрятались за самолётом на взлётной полосе.
Периодически от сидящих мест отделялся сильный красивый с гордым взглядом орла человек и шёл к аппарату с кофе и напитками. Недоверчиво оглядывал аппарат, чесал в районе уха, потом оборачивался и на весь зал взывал нежным грузинским:
«Манонии!! Тебе капучино с сахаром или кока-колу?!!»
Женщина в противоположном конце зала поднимала голову, минуту прикидывала что ей сейчас принесёт больше счастья, и, набрав полные лёгкие воздуха, сообщала:
«Хачапури!! Ты хачапури куда положил, Малхаз?!!»
Система громкой связи аэропорта красивым английским объявила о начале посадки на рейс Мадрид — Кутаиси.
Если первые 16 слов объявления народ явно пропустил мимо ушей, то при слове «Кутаиси» весь зал как по команде повскакивал с мест и начал стаскивать баулы на пол.
Малхаз побежал к аппарату ещё за одной колой на всякий случай. Дети завизжали и стали носиться ещё быстрее.
Две женщины средних лет схватили свою исполинскую ручную кладь и понеслись к дверям. Охрана схватила обеих с возгласом: «Автобус ещё не приехал».
Объявление было первое, и посадка только началась, но грузин на мякине не проведёшь.
Некоторые ещё помнили, как в 90-х можно было не вместиться в переполненный автобус даже стоя, потому что он ходил два раза в день: утром туда, вечером обратно.
Своё счастье надо ковать быстро и в виде занятого в самолёте места, мало ли.
Никакой очереди не получилось.
Море жаждавших перелёта пассажиров (за исключением нескольких офигевших граждан Европы) как пчёлы облепили стойку регистрации. Малхаз чуть не крикнул по старой памяти:
«В одни руки больше одной колбасы не выдавать!»
Подъехал автобус. Открыли двери. Люди, увидев родное транспортное средство, кинулись занимать места. Пока хотя бы в автобусе.
Народ сплотился и помогал друг другу запихивать чемоданы внутрь. Охрана стояла в дверях, открыв рот, и даже не рискнула сообщать целеустремлённым гражданам про разрешённые объёмы ручной клади.
Автобус набился битком. Половина народа уже перезнакомилась и нашла общих родственников. Дети визжали уже просто от общей родной ситуации.
Кто-то что-то ел, кто-то причесывался, кому-то надо было срочно открыть баул и найти там кастрюлю с чахохбили.
В дальнем конце слышались крики: «демократия», «свобода», «продажные твари» и «сам ты мудак». Дама с фиолетовыми волосами и майкой с надписью «Sexy baby» в шестой раз накрасила губы и соблазнительно улыбнулась на всякий случай всем.
Пожилой красивый мужчина успел всем сообщить, что он князь. Молодая девушка с лицом как на старинной грузинской фреске вставила в уши наушники со словами "будто и не уезжала".
Мужчина в красной спортивной форме нервно кричал в телефон номер рейса, как будто боялся, что его в 54 года похитят, вывезут и где-то на Мальдивах всем лётным составом изнасилуют.
Автобус ждал.
В это время в здании аэропорта семнадцатый раз красивым английским и почти что матом объявляли, что если сию минуту господа Иракли Метревели и Гига Гаделия не принесут свои гордые задницы в автобус, то он к чёртовой матери уедет, и сидите потом в Мадриде хоть всю жизнь.
Через 8 минут два молодых элегантных человека неспешно впихнулись в рейсовый автобус.
Подъехали к самолёту. Бегом залезли, чуть не снесли стюардесс.
Бабушка на месте у аварийного выхода достала корвалол и густо полила им запястья и всё вокруг.
Её сосед, мужчина с месяц немытыми ногами, начал громко возмущаться, что теперь нечем дышать.
Дети решили, что в самолёте прятаться ещё интереснее.
Стюард с олимпийской мускулатурой вбивал баулы в антресоли. Где-то грохнули крышкой кастрюли.
Расселись.
Стюард и стюардессы начали махать руками, указывая на аварийные выходы, примерять маски и надувные жилеты. Народ продолжал обсуждать политику и искать другую кастрюлю. Видимо перед вылетом команде надо провести физзарядку, решили люди, и не стали смотреть.
Загорелись индикаторы ремней безопасности. Мужчина в красном спортивном костюме попытался их выключить.
Вырулили на взлётную полосу. Послышалось: «Душно, откройте окно».
Малхаз и Манони раскрывали жареную курицу в фольге и отрывали ножку Мерабчику.
В кресле 14А громко молились господу, в 25Б — пели «Сулико».
Пахло корвалолом, носками, духами Paco Rabanne One Million и сациви.
Взлетели.
Тётя с эпическим баулом захлопала. С передних мест раздалось "погодите, это ещё не точно".
Капитан корабля начал приветственную речь на испанском. Мужчина в золотых очках попросил отключить радио. Затем капитан повторил речь на английском. Теперь его явно все поняли, потому что послышался ответ "йес, йес, ОБХС".
Самолёт набирал высоту.
Солнце садилось и всё население на время погрузилось в безмолвное созерцание и мир грёз.
Тут индикаторы ремней безопасности отключились и пассажиры кинулись отстегивать их с таким остервенением, как будто это эти две несчастные тряпочки сдерживали всё пламя грузинского народа в борьбе с иноземными завоевателями.
По истечении 4 минут относительной тишины первым встал Малхаз. Аппарата напитков в самолете не было, но ему надо было куда-то пройти. Когда грузинский мужчина нервничает ему обязательно надо к кому-то ехать. И Малхаз пошёл в туалет.
Раз туалет был занят, то писать захотелось сразу всем. И все встали и пошли в туалет. Самолёт начал странно крениться вперёд и быстрее лететь вроде как вниз. Стюардесса нежно погнала всю толпу на места. Появились недовольные возгласы, что эта Европа прижимает маленькие страны. Раздался ответ, что вас не прижми вы совсем обнаглеете. Назревал политический митинг местного значения. Первого митингующего в знак особого уважения запихали в туалет. Второго свои же попросили временно заткнуться.
Туалетная очередь плавно рассасывалась.
Захотелось есть.
Народ зашуршал пакетами и бумажками. Запахло свежим редисом, тархуном и рачинской ветчиной. Сон, как обычное в самолётах времяпрепровождение не брал никого, кроме князя. Он мирно похрапывал в наушниках.
Опоздавшие господа Иракли Метревели и Гига Гаделия хором попросили у стюарта саперави. Мужская часть и дама с фиолетовыми волосами оживились.
Стали разносить алкоголь.
Настроение поднялось, жены многозначительно сверлили глазами мужей, мужья в ответ многозначительно не понимали как в такой сложной политической ситуации на высоте 10000 метров можно отрицать положительное влияние алкоголя на сосуды и не иметь совесть.
Первыми подняли тост места 1А и 2Б. Они поблагодарили этот временный железный дом за гостеприимство и радушие, пожелали хозяевам здоровья и счастья и выпили до дна, перевернув пластмассовые стаканы верх дном, как бы удостоверяя всех присутствующих в искренности пожеланий.
Сидевшая как на иголках от невнимания дама с фиолетовыми волосами решила поднять второй тост и подскочила. Мужчины прочитали надпись на майке, налили по второй и тихо сказали, что очередь женщин ещё придёт.
Второй тост подняли кресла 6С и 7А. Выпили за родителей присутствующих, пожелали им долгих лет, радости и не меньше 8 внуков на каждого.
Затянули Тбилисо. Половина самолета пела, вторая половина снимала этот концерт на телефоны. Пели долго и душевно. Аплодировали стоя.
Три явно иностранных гражданина в середине салона периодически терли глаза, как бы пытаясь убедиться, что весь этот воздушный фестиваль не страшный кавказский сон.
Самолёт влетел в облако. Начало потряхивать. Зажглись индикаторы ремней. Трясти стало сильней.
В эту минуту народ как по команде начал вскакивать и бежать по делам. Кому-то стало срочно в туалет, кто-то проведать односельчанина в хвосте самолета, третий беспокоился как там вещи в бауле.
Малый объединённый хор кутаисских воздушных сил затянул Мравалжамиер.
Все у кого был алкоголь вцепились в самое сейчас важное, но петь не перестали. Они напоминали спартанцев, которые пели и расчесывали волосы перед битвой при Фермопилах.
Хождение не прекращалось. Стюардесса заколебалась ловить пассажиров и усаживать по местам.
Дама с фиолетовыми волосами на нервном фоне максимально демонстрировала всем надпись на майке и красила губы. Дети от испуга просили есть, пить и новый ноутбук.
Вылетели из облака.
Когда выяснилось, что ещё немного пожить всё таки получится, народ так обрадовался, что начал свое народную забаву - ходить в гости.
Кресла 21Б и 14С сели вместе. Выяснилось, что они близкие родственники - их папы работали на одном заводе.
Девушка с лицом фрески перешла в самый конец где было тише. Когда в хвосте запели, она вернулась обратно со словами "за что мне это". Соседки по креслам обсуждали новую пакистанскую диету и уселись поближе. Весь остальной салон тоже ещё 6 раз пересел.
©️ Valentina Semilet
продолжение ниже
