У меня тут прямо перед балконом, на дереве, птичье гнездо.
Орнитолог из меня не очень, но, по-моему, они дрозды. Дней десять назад у них там всё повылуплялось. И это – то, что повылуплялось орёт благим матом фактически круглосуточно.
Батя с мамкой шаттлами носятся туда-сюда, доставляя харчи этим повылуплявшимся – их там штуки 4-5, судя по голосам. И, видимо, среди них есть главный, чей голос я уже научился различать – он не пищит, а орёт осипшим дискантом. Он, очевидно, там самый здоровый, крупный такой откормыш, которому не в падлу отобрать червячка у братиков (ну, или сестрёнок). Когда он начинает орать, остальные благоговейно замолкают. А может и не благоговейно, а вынужденно.
У меня есть два варианта: либо его все очень уважают и боятся, либо, когда он орёт – он просто накрывает щеками остальных и они, бедные недокормыши, просто механически не в силах раскрыть клювы. Мне он представляется хомяком таким, с крыльями.
Родители, когда присаживаются на веточку передохнуть и смахнуть крылом пот со лба, сразу в скандал уходят. Скандалят, я уверен, по поводу этого щекастого. Он ей:
— Куда ты его кормишь? Он уже харей гнездо распирает! Он когда во сне ворочается — тополь ходуном ходит! Мне ж скоро на крыло их ставить! Ты представь себе, что из него получится – он же пару раз крыльями взмахнёт и — кирпичом в землю уйдёт! Вглубь! Метра на полтора! Ну, в асфальт, в асфальт! Значит, не на полтора, а всего на метр!
— А чего ты на меня-то орёшь? Он в твою породу пошёл! Вылитая мамаша твоя – морда шире жопы!
— Вот только маму не трогай! Мама – святая!
…И так, друзья мои, двадцать два часа в сутки…
© Слава Левин
