Nataшa, седой цветочек 

 

В маршрутке утром субтильная бабулечка, вся в белой кружевной пене, седые кудельки, плетеная шляпка с зефирными цветочками, тоненькие ножки с педикюром, тоненькие ручки в браслетиках и колечках.

— Юноша, — тоненьким голоском обращается она к водителю, — я что-то с этой вашей транспортной карточкой не разберусь, что-то я прикладываю, а оно никак!

— В голове у тебя никак, — закипает водила, — с утра задолбало старичье! Учи вас! Полтора месяца уже ввели систему, вам все никак!

— Понасажают долб*ебов, — с достоинством комментирует кружевная бабулечка, — понавводят еб*ных систем. Вот не могли дождаться, когда я на тот свет уйду... Каждый день мне эта еб*нина с утра.

— Да я-то что... — обескураженный водила начинает оправдываться. — Ну ввели, да. С нас же тоже спрашивают. Я-то что могу сделать?

— Да вы, юноша, ничего и не сделаете, — тоненьким голосом отвечает ему седой цветочек. — Когда человек по жизни долб*еб, что тут сделаешь? Ничего, конечно. — Кладет мелочь и идёт по салону, шурша тяжёлым кружевным подолом.

© В. Знакомая

Я подолгу смотрю в глаза нашей кошке. Иногда я вижу там кокетство. Порой – спокойную, хозяйскую любовь. Или мессидж, например: давай играть, можешь погладить. Или: отстань, я медитирую. А иногда становится не по себе – я вижу там космос, вселенную, которая разглядывает меня сквозь увеличительное стекло.
© Мax Nevoloshin

— Валя, ну это невозможно. Ну сил же никаких нет.
Шестой месяц я замужем за Отаром, шестой месяц меня обсыпают розами, шестой месяц я счастлива и шестой месяц я живу в адском общежитии (((

У нас едят, пьют, смотрят телевизор, а иногда и остаются на ночь все. По-моему, весь Тбилиси.

Ладно, к троюродному брату шестой сводной сестры покойной бабушки Ламары на неделю к нам, то карданный вал купить в столице, то зуб вылечить, я привыкла.

К дяде Ростому, шестиюродному свату, приезжающему раз в месяц на 3 дня на медицинский осмотр у известного профессора, я тоже привыкла. Родственники, я понимаю.

Но почему к нам постоянно ходят все его друзья садика, школы, ясельной группы, роддома, института, работы, я не понимаю.

И это грузинское «ахлобели»? Что это за степень кровного родства такая — «близкий»?

Я поняла, что друг – «мегобари», это человек, с кем у тебя крепкая дружба.

А «ахлобели» — это весь остальной город, который может прийти к тебе на обед без приглашения, потому что он «близкий».

Нет, нас тоже тянут в гости, но я не могу 6 раз в неделю завтракать, обедать и ужинать у чужих людей. А люди могут((

И, господи боже мой, они любой повод, любое случившееся, сообщают сразу всем и всей компании.

У Резико пропала собака – всему району обзвон, всем друзьям, каждому. Шесть минут – собаку нашли. Да они целым городом вышли ее искать, собака наверно просто как я хотела полчаса побыть в одиночестве. Щас.
Нашли, обцеловали до полусмерти. Потом всю ночь праздновали порвали два баяна. Собака лежит под ванной, оттуда доносятся звуки «господи, за что».

Потом у Резико испортился электрический чайник – звонок нам и всем. Что делать с чайником? Купить новый 50 долларов сейчас, увы, нет. Собрались, купили 12 литров пива, 40 хинкали, 2 кг копченого сулгуни, свежий тархун и молодой редис на закуску. Обсудили. Весь вечер обсуждали. Для скорейшего достижения консенсуса трижды спели Мравалжамиер.

Пока в час ночи не позвонил дядя Гурам, отец Резико, и не сообщил тостующим, что чайник починил, там проводок отошел.

И так постоянно, Валя. Хотя что я тебе рассказываю...

Купата притащил глиняного гномика огромного. Говорю зачем он нам, не знаю, отвечает. Ехал с моря на машине, дедушку на дороге жаль стало, купил две штуки. Вот один вам. И можно я у вас переночую, а то я дома с Макой переругался, она меня выгнала и еще можно что-то от головной боли – она гномика второго об нее разбила и болит.

(Полгода пытаюсь выяснить как имя Купаты – никто не помнит, говорят он Купата с первого класса школы, а до школы они не пили и потому туда дальше память плохая).

Заур приходит, топчется в прихожей, потом просит посмотреть программу «Шеф повар». Мама его сериал смотрит, папа политические новости, за телевизор и так ругань, а компьютер сгорел. Конечно садись смотри, дорогой, какие могут быть разговоры. Мой телевизор – твой телевизор.

Вано просто так не приходит никогда. Он приходит обсудить новый экспонат в своей коллекции перочинных ножей. Ну как он может купить его, когда не знает мнения самой дорогой ему половины города. Имеется ли шпенек для быстрого выброса и надежен ли лайнер-лок для фиксации лезвия. Уже даже я, покупая нож для хлеба, могу оперативно на глаз прикинуть, отвечает ли объект уровню твердости в 58 HRC по шкале Роквелла.

Прийти могут утром на рассвете, днем, к ночи. Принесут вот что было дома, пополам разрезал — половину принес.
Не важно что – хлеб, сыр, семечки, чача, носки, карданный вал.

Соседи – это вообще отдельная тема.

Соседи напротив. Их двери смотрят на наши двери. Господи, дай мне сил.

В тот день я закрыла дверь входную – проветрила квартиру после рыбы и закрыла. Через минуту звонок, стоит сосед Гио, а за ним поодаль жена его Гулико:

– Лиза, почему закрыла? Случилось что-то, не дай бог, сто лет вам жизни, дорогие вы наши, любимые, богом дарованные соседи».

Соседи снизу и их рулевой бабушка Лали:

– Лиза, ты ночью почему тихо ходила? Ты два раза вставала, в 4 и в 6, я слышала. Но тихо. Полы натерла или ноги болят? Ты, если что, сразу стучи мне в пол, я не сплю.

А Отари, что он – бизнесмен, занятой человек. Или в магазине своем или у нас пять человек на обед. Руки целует, цветы носит, дорогая, любимая, ты у меня королева. Всё, в следующий раз никаких гостей в дом – все пойдем в ресторан. Вот и весь разговор.

Нет, у меня есть обитель — моя спальня и мой кабинет есть, я там могу закрыться и никто носа не сунет. Но сам факт, Валя.

И, главное, они не надоедают друг другу. У меня тоже есть подруги, близкие и далекие. И видимся мы, и время вместе проводим, но вот так сиамскими близнецами, это же кошмар какой-то.

Так тишины хочу, невероятно.
…………..
Люблю, Лиза»

-----------------------—

Апрель, 2022

«Валь, ну мы вроде выдыхаем. Я молюсь и держу пальцы. Ниночке уже получше. Врачи сказали через три месяца будет прыгать, как ничего и не было. Лишь бы так, господи.

Отар никакой стал. Дочка – его всё. Не дышит на нее. Мы с ней когда в больнице лежали, он звонил плакал, я думала сума сойду. Здоровый буйвол и рыдает((

Мама моя не смогла приехать помочь - папа после инфаркта и сам еле-еле, мама плачет в трубку как мне разорваться, доча.

Ну куда ей ехать. Мы сами справимся.

У Отара плохо с бизнесом все еще. Из шести магазинов осталось два.

Но главное Нина. Он поднимется я уверена. Спасибо вы с девочками помогли. Машка приехала на три дня, приходила каждый день, привезла разного, ребенка веселила. Эля наслала всякого и игрушки и одежду.

Все родственники мужа из деревни кто что мог – самые свежие овощи, фрукты, постоянно молочное.

Звонят каждый день, шлют Ниночке аудио и видео приветы, всё расписывают как она будет скоро играть с кобелем Джеком, гладить кроликов и купаться в реке. Очень её эти планы поддерживают)

Дядя Ростом вырезал ей из дерева пять разных кукол, Ниночка их раскрасила и теперь это ее любимые игрушки.

Валь, так страшно было. Вот совсем страшно. И тишина меня просто убивала. Я как онемела от страха за нее. Даже читать ей не могла последний месяц. Я свалилась с депрессию.

Но тут пришла соседка Лали. Чем помочь? – Почитайте Нине, если можете. И она начала читать. По часу каждый день. Приходила, обнимала меня, брала книгу и к Нине в комнату.

Гулико, что напротив, каждое утро стучалась – я в магазин что вам захватить. Потом в обед бульон принесет или хачапури или блины, знает, что любимое Нинулькино или еще что.

Муж ее Гио принес свою детскую лошадку-качалку. Подкрасил и принес. Поставил в детской и сказал, что это старинная лошадь и она волшебная. На ней если кататься в день пол часа, то через год обязательно исполнится самое неисполнимое желание. А когда Ниночка станет ростом с пианино, он повезет ее к себе в деревню и посадит на настоящую белую лошадь. А белая лошадь – это почти как единорог, это все знают.

Купата притащил клетку с двумя попугаями. И пока мы с Отаром вечером ругались на кухне из-за этого подарка, нас как-то отпускало.

Его жена Мака прислала детское постельное белье с единорогами. Столько счастья было)

Тогда, в день операции выяснилось, что стоимость будет чуть выше. Надо было за два часа найти деньги. Вано молча ушел. Через два часа привез. Он продал 4 самых любимых ножа.

Резико нас возил все эти месяцы. И ждал везде пока мы с процедурами. То Отар, то Резико. Мы ни разу не вызвали такси. Если бы вызвали, он бы обиделся.

Заур и его мама приходили по очереди. Они чистили картошку, варили кофе всем, рассказывали серой мне позитивные истории из жизни. И чем еще помочь?

Чем еще помочь? – звонили все, все наши люди, наши близкие. Найти врача, найти еще врача, обследования, анализы, еда, деньги, антидепрессанты. Подхватывалось всё.

Если бы не друзья, я не знаю, как бы выдержал Отар. Я бы не выдержала точно.

Самым страшным была тишина. И безысходность.

Нам помогли все. Все, кто мог.

Грузины помогли все. Даже кто не мог.

Люблю вас.»

© Валентина Семилет