Приворот
Катя рассеяно отхлёбывала из чашки горячий кофе и смотрела на улицу сквозь стеклянную стену кафетерия. Был разгар лета. Прохожие, легко одетые, передвигались торопливым шагом. Все они были такие одинаково скучные, что Катя грустно вздыхала. Как может на свете жить столько безликих людей? Да ещё чуть ли не каждый третий – в тёмных очках. Катя никогда не надевала тёмные очки – она считала, что мир и так довольно тусклая штука.
Вот мимо кафетерия медленно прошествовали двое мужчин. Глядя на них, Катя решила, что Бог прочёл её мысли и издевается. Мужчины были похожи, как близнецы! Оба перешагнули сорокалетний рубеж, оба слегка седые, лица у обоих сморщенные, пропитые. Ещё на них были одинаковые спортивные куртки, штаны и тапки – не то чтобы совсем уж домашние, но явно и несомненно женские. Только у одного тапки были синие, а у другого – чёрные.
Проводив мужчин взглядом, Катя поставила чашку на стол и закурила тонкую длинную сигарету. Курить ей не хотелось, но надо было чем-то себя занять, пока кофе не остынет. В кафе, кроме неё, сидел только один подросток лет пятнадцати и с нахальным видом поедал мороженое, запивая его колой. Ну, казалось бы, зачем он сидит с этим всем именно в кафе? Мороженое можно поесть и на улице, это будет гораздо дешевле. Да и вообще, насколько помнила Катя, в таком возрасте положено пить только пиво, а мороженое и газировку считать напрасной тратой денег. Так, во всяком случае, уверял её Коля, когда им было по пятнадцать лет. Другое дело, что он и сейчас, разменяв третий десяток, не слишком изменился во взглядах.
Катя докурила сигарету, потрогала пальцем чашку и вернулась к созерцанию городского пейзажа. Возле самой дороги стояла девчонка, может, чуть постарше того паренька с мороженым. На ней были короткие джинсовые шорты и белая майка. На ногах – кроссовки. Волосы светлые, длинные, завязаны в хвост. Это всё, что увидела Катя, – девчонка стояла к ней спиной. В руках она что-то держала, то смотря на это, то поднимая голову и глядя через дорогу. Там стоял многоэтажный дом с высоким крыльцом. Катя подумала, что, наверное, он весь распределён под офисы.
Внезапно решившись, девчонка отбросила в сторону скомканную бумажку и побежала через дорогу. Завизжали тормоза, загудели клаксоны. Девчонку это мало волновало. Десять секунд – и она вбежала в дом.
– Сумасшедшая, – пробормотала Катя не без зависти – сама не так давно была такой же.
Допив кофе, Катя вышла из кафе. Домой идти не хотелось – она слишком хорошо понимала, что её там ждёт. Вместо того, чтобы пройти два квартала, свернуть в переулок и оказаться дома, она вдруг, неожиданно для самой себя, запрыгнула в первый попавшийся троллейбус. Народу там было преизрядное количество, и Катя с удовольствием стала частью толпы, позволила себе раствориться в массовом сознании.
– Девушка, рассчитываться будете?
– Что? – удивилась Катя, глядя на злую, вспотевшую женщину-кондуктора.
– Рассчитываться, говорю, будете?
– Н-нет, я здесь сойду, – пробормотала Катя.
Кондукторша вздохнула и посмотрела на неё поверх очков.
– Девушка, вы можете сходить где угодно, только билет купите!
Катя нерешительно вытащила из сумочки бумажник.
– А сколько?
– Шесть рублей.
Катя отсчитала необходимую сумму и стала счастливой обладательницей билета. Кондукторша сразу забыла о её существовании.
Троллейбус остановился, и Катя поторопилась выйти. Уже лет пять она не пользовалась общественным транспортом. Посмотрев вслед уезжающему троллейбусу, Катя огляделась. В этой части города ей бывать не приходилось. Движение не такое интенсивное, дома тёмные, старые. Как неисправимая фаталистка, Катя упорно смотрела по сторонам, пытаясь понять, зачем её сюда выкинуло. Думала она не долго – взгляд вскоре упёрся в витрину книжного магазина. Книги! Когда же она последний раз брала в руки книгу? Наверное, когда ещё ездила на троллейбусах.
Катя решительно зашла в магазин. Она твёрдо вознамерилась купить какую-нибудь книгу. Пусть он увидит, что и она тоже способна на импульсивный поступок!
Магазин оказался большим, выбор имелся достаточный. Катя в великой задумчивости прогуливалась среди полок с фантастикой, детективами, любовными романами. Всё не то. Отчаявшись найти что-то с первого взгляда, Катя остановилась у полки с надписью «Психология». Её рука уже потянулась к брошюрке под названием «Как обрести счастье в браке», когда сзади послышался голос:
– Вот как вы думаете, почему у Достоевского, например, что ни роман – трагедия?
Катя обернулась и вздрогнула – за спиной у неё стоял тот самый мальчик из кафе. Он был один и, судя по всему, обращался к ней. Катя не нашлась с ответом, и мальчик ответил сам:
– Я думаю, потому что не было там весёлых харизматичных персонажей с наплевательским жизненным кредом! – Он так и сказал: «кредом»!
– Ты что, следишь за мной? – вырвалось у Кати.
Мальчик поцокал языком, выдерживая паузу, потом продолжил:
– Зато у Фёдора Михайловича скучных персонажей не было. И вот теперь, эпоху спустя, у нас одна лишь скука и посредственность, а весёлых и харизматичных опять почти нет.
«Мало того, что следит, так ещё и мысли мои читает!» – со страхом подумала девушка.
– Меня зовут Дима, – представился мальчик.
– Катя.
– Приятно познакомиться.
Дима подошёл к полке, вгляделся в неё и усмехнулся:
– Ну скажите, зачем вам «Как обрести счастье в браке»? Вы что, читать её собираетесь? Нет, конечно! Вы думаете, что он дома увидит заглавие и прослезится. Ан нет, не прослезится! Ещё и посмеется, уверяю вас! Кому хорошо будет, так это автору и издателю. Нет, лучше, если хотите мысли свои книгой выразить, возьмите что-нибудь романтическое. «Ромео и Джульетту», например, или «Белоснежку и семь гномов», Впрочем, это я издеваюсь. Идите сюда! – Он схватил Катю за руку и подтащил к полке с многообещающим названием «Современная проза». – Вот, возьмите хотя бы это – «Страх и отвращение в Лас-Вегасе». Для вас сейчас очень полезно. Почитайте, когда он совсем от вас уйдёт.
– Ты кто? – слабым голосом спросила Катя. У неё уже кружилась голова.
– Я? – Дима пожал плечами. – Я часть той силы, что вечно хочет и вечно совершает… В общем, типа того. Я вам совет дам: будьте неожиданны! Смейтесь, когда он уйдёт! Нечего заливать слезами постыдное «счастье в браке» – оно того не стоит! Впрочем, мне пора. Прощайте, Катя! Я не забуду, что вы позволили мне так себя называть!
Катя только моргнула, а его уже не было.
– Чертовщина какая-то! – пробормотала она, вертя в руках навязанную книжку. Колебания были недолгими – врождённый фатализм победил.
В обратную сторону троллейбус шёл уже почти пустой. Пристроившись на заднем сиденье, Катя трепетно раскрыла «Страх и отвращение». Роман был написан сильно – прочитав пару строчек, Катя уже чувствовала, что будто сама сидит в машине с открытым верхом, из динамиков грохочет оглушительный рок-н-ролл, а вокруг пустыня. Она увлечённо читала, хихикая, как школьница, над каждым матерным словом, и чуть не проехала свою остановку.
Катя вышла из троллейбуса и осталась один на один с жестоким фактом: домой идти всё же придётся. Будь что будет!
Если Катя и питала ещё какие-то иллюзии, то они разбились одновременно с банкой майонеза, что пролетела мимо её головы и врезалась в стену.
– Господи Боже! – воскликнула Катя.
– Вот видишь? Видишь, до чего ты меня довела? – истерично заламывая руки, прокричал Коля.
– Коля, как ты мог…
– Не понятно? Ещё раз показать? Я тебе уже полчаса объясняю, что ВСЁ!.. Не люблю я тебя, надоела ты мне!
– Но почему?
Коля застонал, воздев глаза к потолку.
– Опять «почему»? Да потому, что ты скучная! Дура ты! Сколько живём вместе, я от тебя только и слышу: Коля, давай не будем, Коля, не надо, Коля, не делай этого!
– И что, я была не права? Что, прийти на встречу выпускников с чулком на голове – это нормально?
– Да плевать я хотел на нормальность! Тебе никогда не понять русскую душу! Что такое в сорокаградусный мороз выйти с бодуна в трусах на улицу покурить! Тебе не дано! Живи теперь нормально, как хочешь, а я ухожу!
– Носки надень! – крикнула Катя.
Хлопнула дверь. Девушка посмотрела на сползающий по стене майонез и вдруг полностью осознала, что произошло. Она села на пол и горько заплакала.
Относительно успокоиться она смогла только через час. Взяв себя в руки, она встала, посмотрела на майонезную лужу, к которой слетелись мухи, и решила, что сегодня ничего убирать не будет. Вместо этого Катя взяла «Страх и отвращение», прошла в спальню и, завалившись поперёк широкой кровати, стала читать.
Объявление попалось ей на глаза случайно. Дочитав книгу к четырём утра, Катя вздремнула до девяти, потом встала, прошла на кухню и стала убирать изрядно подсохший майонез. Чтобы не выполаскивать каждый раз тряпку, она воспользовалась старыми газетами. Просто зачерпывала ими майонез и кидала в мешок для мусора. И вот тут-то на одной из газет она и увидела огромную надпись: «ПРИВОРОТ! Стопроцентная гарантия большой и чистой любви! Никаких скорбных последствий – абсолютно белая магия! От вас – фото и личная вещь кандидата, от нас – стабильный результат в течение суток!» И адрес.
Катя хотела использовать эту газету, как и остальные, но вдруг вспомнила вчерашнюю встречу с Димой и прочитанную книгу. Девушка засмеялась:
– Чёрт побери, а почему бы и нет? А вот возьму и пойду!
И она вырезала из газеты адрес.
Катя не сильно удивилась, когда обнаружила, что нужный ей дом стоит через дорогу от её любимого кафе. Она припарковала «Мерседес», досадуя на собственную глупость. Можно было и пешком пройтись.
Войдя в помещение, Катя обратилась к вахтёрше:
– Скажите, как попасть в кабинет 251?
– Приворот? – равнодушно спросила та.
– Да, – Катя покраснела.
– Вон лифт, на четвёртый этаж поднимитесь – и направо. Только из лифта выйдите!
Катя пошла к лифту, провожаемая хриплым хохотом вахтёрши. Кабинет она нашла быстро. Его было трудно не заметить: номер висит вверх ногами, а чуть ниже чьей-то твёрдой рукой написано неприличное словосочетание. Причём было непонятно, выражает ли оно негативное или же, наоборот, позитивное отношение к делу. Катя постучала.
– Войдите! – крикнули из-за двери.
Катя открыла дверь и оказалась в странной комнате. Вдоль стен стояли пустые книжные шкафы и полки, на полу постелен серый линолеум. В дальней стене – раскрытое настежь окно, рядом с которым в кресле сидел парень лет двадцати двух-двадцати трёх. Ноги он положил на письменный стол, который с двух сторон вплотную примыкал к шкафам, оставляя открытым вопрос о том, как сей молодой человек покидает рабочее место и возвращается туда вновь. Ещё рядом с креслом стоял вентилятор на длинной ножке и печально водил головой из стороны в сторону.
Молодой человек вдруг чрезвычайно ловко перепрыгнул через стол и с улыбкой подошёл к Кате.
– Макар Степанович, – сказал он, жуя жвачку.
– Катерина Михайловна, – ответила Катя. – Я по поводу…
– Ни слова более! – Макар решительно взмахнул рукой. – Жвачки не угодно ли?
– Нет, спасибо.
Макар подошёл к столу и, перегнувшись через него, выплюнул в окно огромный ком жвачки.
– Ну и фиг с ней, – пробормотал он. – Итак, меня интересуют фото и вещи!
Катя вытащила из сумки фотографию Коли и, чуть покраснев, его носок.
– О, носок! – обрадовался Макар. – Это вы, Катерина Михайловна, очень хорошо сделали! Носки лучше всего выражают сущность человека.
Он двумя пальцами взял носок, положил его на стол и вгляделся в фотографию. Коля на ней был сфотографирован для паспорта, но напутал с размерами и заказал 10×15. К счастью, он оставил её себе, а то Катя не могла найти больше ничего приличного. Коля очень любил фотографироваться, но на всех снимках был либо с салатницей на голове, либо сидящим на унитазе, либо ещё что-то в этом духе.
– Зовут-то его как? – спросил Макар.
– Коля. Николай. Николай Петрович, если вам интересно.
– Конечно интересно! Вот он, значит, какой, Николай Петрович… Триста долларов!
– Ого! Это вы со всех так берёте? – удивилась Катя.
– Ну что вы, конечно нет! От каждого по способностям, что ж мы, звери? По вам, Катерина Михайловна, видно, что вы такими деньгами располагаете и сильно без них не обеднеете. С иного и тысячу содрать не зазорно, и две, а с кого и ста рублей хватит. Но уж не меньше сотни! Любовь – дело такое, за неё страдать надо, хоть как-то.
Катя извлекла из бумажника необходимую сумму. Слава Богу, знала, на что идёт, и подготовилась. Макар взял деньги и, как носок, небрежно кинул на стол.
– Ну, Катерина Михайловна, поезжайте спокойно домой, а завтра утром он к вам на коленях приползёт!
– А если не приползёт? – не сдержалась Катя. – Гарантии у вас есть какие-нибудь?
– Гарантий, как таковых, у нас нет, – развёл руками Макар. – Но пока ещё никто не…
Договорить он не успел. Дверь внезапно с грохотом распахнулась, и в комнату ураганом влетела девчонка. Катя и моргнуть не успела, а она уже повисла на шее у Макара Степановича – точь-в-точь Лолита в одноимённом фильме.
– Макар Степанович, спасибо вам огромное! – верещала девчонка. – Он меня так любит, так любит!
Катя вдруг вспомнила эту девчонку – это её она видела из окна кафетерия.
Макар Степанович, нимало не смутившись, сумел отцепиться от девчонки.
– Ну, Леночка, что я могу сказать… – с улыбкой произнёс он. – Очень рад, что всё так хорошо получилось. Надеюсь, что больше мои услуги вам не понадобятся.
– Спасибо большое, Макар Степанович! Вы – супер! – прокричала девчонка и выскочила из комнаты.
– Вот видите, мы – супер! – сказал Макар Степанович Кате.
– Да, пожалуй, я вам доверюсь, – кивнула Катя. – Значит, завтра?
– Завтра, завтра! Будьте уверены!
– Ну… до свидания?
– Всего наилучшего, Катерина Михайловна!
Воодушевлённая Катя унеслась домой и стала ждать счастья. В сущности, ничего интересного с ней больше не происходило, чего нельзя сказать о Макаре Степановиче. Едва Катя ушла, он, радостно посвистывая, положил в карман три сотенные купюры и достал из ящика стола чёрный мел и чёрную свечу. Мелом он начертил на полу пентаграмму, поставил в её центр свечу и зажёг её. Потом он запер дверь на ключ, подошёл к книжному шкафу и достал оттуда единственную старинную книгу. Полустёршиеся буквы на обложке гласили: «Necronomicon». Макар бережно открыл страницу, заложенную фотографией одной из жертв приворота, и стал читать заклинание. Ввиду понятных причин, заклинание это здесь приводиться не будет, а чтобы не осталось чувства пустоты, вот вам замечательный стишок А. А. Милна:
Isn’t it funny,
How bear likes honey?
Buzz! Buzz! Buzz!
I wonder why he does?
Свеча полыхнула и расплавилась. В пентаграмме вдруг появились двое здоровенных мужиков. Оба брито-головые, мускулистые, оба в чёрных футболках, в джинсах и кедах.
– Здорово, Анастас! Приветствую, Николáс! – бодрым голосом воскликнул Макар.
– Здорово, Макар, – нахмурился Анастас. – Слышь, мы тебе двое из ларца, что ли?
– Ага, в натуре! – поддержал товарища Николас. – Сколько можно?
– Спокуха, ребята! Бизнес прёт! Вот вам пациент.
Анастас взял фотографию и стал рассматривать, а Николас уткнулся носом в носок. Потом они поменялись.
– Ну, что, Фрол Фомич и Тит Кузьмич? Найдёте? – спросил Макар, потирая ладони.
– Не извольте сумлеваться, – проворчал Анастас. – Чай, оно не в первый раз. Кого любить надо?
– Любить надо Катерину Михайловну. А пациента зовут Колей. Всё запомнили?
– Всё.
Анастас и Николас вышли за дверь – импортный замок только жалобно хрустнул.
Расставшись с Катей, Коля поехал к себе домой. Строго говоря, у себя дома он был только прописан, а жил до сей поры вместе с Катей. Теперь, оказавшись в полупустой квартире, Коля с удовольствием представлял, как поселит в ванной крокодила и забьёт комнаты самыми безумными вещами. И никакая Катя ему не помешает!
Ночь Коля провел в казино, утро и большую часть дня спал. Проснувшись, заказал на дом пиццу. Красота! Выходные!
Поев, Коля, недолго думая, позвонил давней своей любовнице и уговорил её прийти. В ожидании он ходил по квартире и радостно курил «Беломор». Прошли времена ограничений и фильтров! Акуна матата!
В дверь позвонили. Коля подошёл и, сам не зная зачем, спросил:
– Кто?
– Их бин… Тьфу, блин! – откликнулись из-за двери. – Эти, как их… Сантехники! Почта! Горгаз! На чё там сейчас народ ведётся? Открывай, короче! Не боись, не военкомат!
Коля от удивления открыл. В прихожую, разом заняв половину её площади, втиснулись Анастас и Николас.
– Ну что, тёзка? – ласково сказал Николас. – Пройдёмте в спальню для беседы?
– Чего? – жалобно пискнул Коля.
Анастас не стал утруждать голосовые связки и легонько стукнул Колю кулаком в челюсть. Коля пролетел до самой кровати и со стоном на неё упал. Анастас и Николас вошли следом и сели по обе стороны от него.
– Значит, так, Николай, – сказал Анастас, дружелюбно положив руку на плечо Коле, – я буду предельно краток и понятен: надо любить Катерину Михайловну. Понятно?
– Катю? – удивился Коля. – В смысле…
Анастас двинул рукой ему под дых. Коля согнулся, не в силах издать ни звука.
– Катю, Катю, – спокойно продолжил Анастас. – Любить её надо сильно, нежно, а то будет больно. Понял нашу затею?
– Понял, – просипел Коля. – Это что ж, она братву, что ли, наняла?
На этот раз от подзатыльника он слетел с кровати, ку-вырком докатился до стены и оттуда в ужасе смотрел на мастеров любовной магии.
– Николас, представь, он нас братвой обозвал! – сказал Анастас.
– Не говори, друг, – поддакнул Николас. – Просто оскорбление!
– А ты покажи ему!
Николас встал с кровати и подошёл к Коле, который, в предчувствии новых побоев, весь сжался. Но Николас бить его не стал, а лишь наклонился к нему своей лысой башкой. Коля увидел, как, разрывая кожу головы, у Николаса вырастают аккуратные рожки.
– Ну, братва мы али нет? – спросил Николас, садясь на кровать.
– Возвращаюсь к вопросу твоей личной жизни, – сказал Анастас. – Завтра утром покупаешь торт, букет цветов, бутылку шампанского, красивое колечко и несёшься к Катерине Михайловне извиняться и делать предложение. Понял?
– П-п-п… – трясущимися губами заверил его Коля.
– Хорошо! – кивнул Анастас. – В семейной жизни ведёшь себя образцово. Алкоголь по праздникам, курению – нет! С Катериной Михайловной обходиться нежно и ласково, налево не ходить! Дошло?
– Д-д-д…
– Хорошо, что д-д-д. Смотри, вот ещё. – Анастас вдруг разинул пасть на полкомнаты, так, что Коля увидел все его внутренности.
– Мама! – заорал Коля, прижимаясь к батарее. Ему померещилось, что Анастас хочет его съесть.
– Маму вспомнил? Молодец! Чтобы завтра ж под венец! – сказал Анастас и, чрезвычайно довольный своим поэтическим даром, громко заржал.
– Пошли, Анастас, – сказал Николас. – Прощайте, тёзка, не забывайте нас! Только никому про нас не рассказывайте, сами понимаете…
Анастас и Николас покинули квартиру. На лестничной площадке им встретилась молодая женщина. Она удивлённо посмотрела на ребят и вошла в квартиру к Коле. Николас и Анастас не успели спуститься и на один пролёт, а она уже вылетела обратно с возгласом изумления. А вслед ей нёсся вопль Коли:
– Уйди! Уйди, Христа ради, знать тебя не знаю!
– Хороший пациент, – улыбнулся Николас.
– Просто замечательный, – подтвердил Анастас.
А утром Коля, прикупив указанные товары, решил всё же заехать сперва в милицию.
– Меня тут вчера били двое, – сказал он дежурному, ненавязчиво помахивая пятисотрублёвой купюрой. – Можете чем помочь?
– Ну давайте приметы, имена, если знаете. – Дежурный приготовился записывать.
– Имена! Они друг друга так называли: Николас и Анастас.
– Чего? – взревел дежурный, отбросив карандаш.
– Я говорю…
– Вон отсюда! И не заикайся больше! Пошёл, а то на пятнадцать суток посажу!
Колю как ветром сдуло. Побледневший дежурный перекрестился, схватил со стола рамочку с фотографией жены и стал её отчаянно целовать.
– Ниночка, любимая моя! – восклицал он. – Как же я люблю тебя, единственная ты моя!
И до конца дня дежурный вздрагивал от каждого шороха и поглядывал на дверь: не войдут ли?
(Автор — Василий Криптонов)