Театральные байки
– Абакан. Сей славный город, помимо того что является столицей автономной республики Хакассия, имеет два драматических театра – один, так сказать, городской, а второй – республиканский. Вот в нем и произошла эта невероятная, но совершенно правдивая история. Ставили бессмертное творение А. С. Пушкина "Евгений Онегин". В одной из последних сцен, Евгений (Е) прибывает на бал к своему старому другу (Д) и видит Татьяну (в малиновом берете). При этом звучит следующий диалог:
Е. – Кто там в малиновом берете с послом турецким говорит?
Д. – Так то жена моя.
Е. – Так ты женат?
Д. – Уже два года!
Ну, и далее по ходу пьесы.
Так вот. Во-первых, реквизиторы не нашли малинового берета и заменили его зеленым. А, во-вторых, артист, игравший мужа Татьяны, и актриса, игравшая Татьяну, были брат и сестра. Вот что из этого получилось.
Премьера. Зал битком набит местным бомондом и просто любителями театра. Входит Евгений, подходит к другу и ищет глазами яркое малиновое пятно... его нет... находит глазами Татьяну... Далее диалог:
Е. – Кто там... в ЗЕЛЕНОВОМ берете?
Д.(которого перемыкает от данной реплики...) – Так то СЕСТРА моя!
Е.(который чувствует, что что-то не то происходит, но до конца еще не осознал...) – Так ты СЕСТРАТ?!
Д. – Уже два года!
Обычно такие вещи проскальзывают мимо внимания публики, но в этот раз зал грянул... и, увы, не аплодисментами...
– Молодой актер впервые участвует в постановке, при чем здесь же играет маститый актер, роль молодого – мала, выйти к маститому на сцену и сказать что-то вроде "кушать подано!", и все! Молодой человек очень нервничает, все-таки с метром в одной сцене, жутко переволновавшись, в полубеспамятстве выходит на сцену и видит немного округлившиеся глаза пожилого партнера, понимает, что что-то не так, совсем теряется, бормочет свою фразу и вылетает со сцены. После спектакля известный актер вызывает его к себе в гримерную, еле живой молодой предстает пред очами мэтра и слышит: "Батенька, ну что ж вы так? Это еще ничего было, когда вы вошли в окно, но когда вы ВЫШЛИ В КАМИН!".
– Такой случай. "Бесприданница" Островского. Премьера, первый спектакль. По спектаклю, Карандышев отговаривает текст: "Так не доставайся же ты никому" и стреляет в Ларису из пистолета, Лариса падает. А выстрел обеспечивался в то время так: реквизитор за кулисами, на реплику, бьет молотком по специальной гильзе, гильза бухает – Лариса падает. Премьера, ля, ля тополя... "Так не доставайся же ты никому", наводит пистолет, у этого за кулисами осечка, выстрела нет. Актер: "Так вот умри ж!" перезаряжает, наводит пистолет второй раз, за кулисами вторая осечка. Карандышев перезаряжает в третий раз: "Я убью тебя!", третья осечка. Лариса стоит. Вдруг из зала крик: "Гранатой ее глуши!". Занавес, спектакль сорвался, зрителям вернули деньги. Режиссер час бегал по театру за реквизитором с криком: "Убью, сволочь!!!". На следующий день, вечером, опять "Бесприданница", с утра разбор вчерашнего полета: мат-перемат, все на реквизитора катят, тот оправдывается: "Но ведь не я гильзы делал, ну сырые в партии попались, но много же народу рядом, видите же, что происходит, можно же помочь, там у суфлера пьеса под рукой: шмякнул ей об стол, все оно какой-никакой выстрел, монтировщик там доской врезал обо что-нибудь, осветитель лампочку мог разбить, ну любой резкий звук, она бы поняла, что это выстрел, и упала бы". Вечером спектакль, все нормально, доходит до смерти Ларисы, Карандышев: "Так не доставайся же ты никому!", наводит пистолет, у реквизитора опять осечка. Вдруг, с паузой в секунду, из разных концов за кулисами раздается неимоверный грохот: суфлер лупит пьесой об стол, монты – молотками по железу, осветитель бьет лампочку. Лариса явно не понимает, что это выстрел, ибо на выстрел эта беда никак не походит, и продолжает стоять. Из зала крик: "Тебе ж вчера сказали, гранатой ее глуши!".
– В одном из небольших гоpодов театp пpоездом давал "Гpозy" Остpовского. Как многие, наверно, помнят, там есть сцена самобpосания тела в pекy. Для смягчения последствий падения обычно использовались маты. И обычно их с собой не возили, а искали на месте (в школах, споpтзалах). А здесь вышел облом: нет, не дают, никого нет и т. п. В одном месте им пpедложили батyт. Делать нечего, взяли, но в сyматохе (или намеpенно) забыли пpедyпpедить актpисy. И вот пpедставьте себе сценy: геpоиня с кpиком бpосается в pекy... и вылетает обpатно. С кpиком... И так несколько pаз... Актеpы с тpyдом сдеpживаются (сцена тpагическая), зpители в тpансе... В этот момент один из стоящих на сцене пpоизносит:
– Да... Hе пpинимает матyшка-Волга...
Актеpы, коpчась, падают, актpиса визжит, зpители сползают с кpесел...
– Одно время в театрах было запрещено пользоваться стартовыми пистолетами. Категорически приписывалось пользоваться на сцене макетами оружия, а выстрелы подавать из-за кулис. В одном театре на краю каменоломни стоит связанный комсомолец, а фашист целится в него из пистолета. Помреж за кулисами замешкался. Выстрела нет и нет. Фашист ждал-ждал и в недоумении почесал себе висок дулом пистолета. В этот самый момент грянула хлопушка помрежа! "Фашист", будучи артистом реалистической школы, рухнул замертво. Тогда комсомолец, понимая что вся ответственность за финал легла на него, с криком "Живым не дамся!" бросается в штольню. Занавес.
Еще был случай, кто-то из юмористов рассказывал - по сценарию, персонаж должен был стоять на балконе и декламировать что-то, но балкон, увы рухнул вместе с актером.
Сразу занавес, тишина, актера приводят в чувства, а работники заново колотят леса (ну имитация балкона) и тут из зала раздается голос - "Гроб закалачивают"
Один из маститых преподающих актеров со своих студентов спускал по три шкуры. У него спектакль, по сценарию он открывает шкаф, смотрит туда, произносит : "Здесь тоже нет", закрывает дверцы. Обозлившиеся студенты сняли заднюю стенку шкафа и кто-то из них выставил туда голую филейную часть. Премьера! Сидит президиум и все такое... Актер открывает шкаф и не моргнув глазом произносит свою фразу. Студентам обидно - они из раза в раз это повторяют. Но.... Результата нет - МАЭСТРО!!! Нет результата - нет и шутки. Они свою затею оставили. И....... Спектакль! Актер открывает шкаф, смотрит несколько секунд, поворачивается к кулисам и растерянно вопрошает: "А где же жопа?"
Году этак в 1950-м с успехом шёл во МХАТе Чеховский "Вишнёвый сад". Актёрам слегка поднадоело это скроенное по лучшим традициям действо. Кое-кто начал и шалить. А завзятым "шалуном" слыл Владимир Вячеславович Белокуров. Он в тот день был мерзким лакеем Яшей. Неудачника Епиходова играл Алексей Николаевич Грибов. Тоже гораздый на шутку. Оба, следует заметить, великолепные актёры. В антракте после 2-го акта за кулисами несколько расслабились. Белокурову предстояло в 3-м акте, в разгар вечеринки у Раневской, "помирая от смеха", злорадно сообщить гостям: "А Епиходов кий сломал!" Прогуливаясь в актёрском фойэ, Грибов поравнявшись с Белокуровым, подкинул ему свой вариант: "А Епихуев кий сломал..." Погоготали оба. Но Белокуров всё же закрылся в гримуборной, откуда послышалось: "Епиходов!.. Епиходов!.. Епиходов!.." По пути к сцене Грибов "для профилактики" повторял и повторял за спиной Белокурова свою находку...
Начался третий акт. Все при деле. Еврейский оркестрик выводит весёлые мелодии. Раневская мается от неизвестности. Из смежного зальчика слышны бильярдные раскаты. И вот появляется Яша с обломками кия в руках. Актёры насторожились. "А ЕпиххОдов (и Белокуров победно глянул на Грибова) х...й сломал!" Третий акт продолжали "стиснув зубы"...
Еще в советские времена шел патриотический спектакль про Великую Отечественную. Пересказываю с чужих слов, к сожалению не помню ни в каком театре, ни название спектакля. Так вот, драматический момент, силы и боеприпасы на исходе. И тут должен вбежать израненный боец с криками: "Немцы, танки!" После чего начинается жестокая битва не на жизнь, а на смерть...
Всего-то две буквы перепутал герой, и над окопами пронеслось зычное:
НЕМКИ, ТАНЦЫ!
Гастроли провинциального театра, последний спектакль - трезвых нет. Шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал. Один цезарь над телом другого должен произнести фразу:
“Я должен был увидеть твой закат
Иль дать тебе своим полюбоваться”.
То есть один из нас должен умереть.
И вот артист произносит:
- Я должен был увидеть твой... - а дальше забыл, надо выкручиваться, а это же стихи!... И он таки выкрутился:
- Я должен был увидеть твой... конец! - и задумчиво спросил:
- Иль дать тебе своим полюбоваться?..
И мертвые поползли со сцены...
